23 февраля сыктывкарец вспоминает годы войны: "Мы пухли от голода"

"Pro Город" публикует воспоминания блокадника

Сыктывкарец Борис Янович Брач был семилетним  ребенком, когда Ленинград окружили фашисты. Вот, как он вспоминает о тех страшных 872 днях ужаса.

Мои обязанности
В самую страшную зиму блокады родилась моя сестра. Мама почти сразу вышла на работу уборщицей, и я нянчил Эмилию. Каждый день я ходил на молочную кухню, где на мою маленькую сестру выдавали два  200 граммовых рожка с молочной смесью. Еще мы с ребятами ходили искать дрова для растопки буржуек. Собирали все, что горело: книги, разбитую мебель, которую распиливали на мелкие дровишки. Большой удачей было найти хоть пару угольков.

Мой первый класс
В первую зиму в школе никто не учился. Лишь в 42-м я пошел в первый класс. Классы организовывались в подвалах, писали на старых газетах и тетрадях, учебников не было. Помню, сидели с одной девочкой и рассматривали книжку про животных. До дому почти каждый день бежали под обстрелом.

Добыча еды
Сегодня невозможно представить, что мы смогли выжить 125 граммами блокадного хлеба из отруби, жмыха и целлюлозы, который и хлебом назвать было трудно. Но и за этой скудной провизией нужно было выстоять очередь, порой прячась от частых обстрелов и бомбежек фашистов. Ели все: ремешки, столярный клей, все кошки и собаки были съедены. Когда на улицах гибли лошади, все бросались к туше и отрезали себе по кусочку.

Нынешнее поколение
Я прихожу в ярость, видя то, как дети играют в футбол черствым хлебом. Внуки живут за счет пенсии своих престарелых дедов и бабушек, продают выданные им за заслуги квартиры, не хотят помогать и ухаживать. Нынешнее поколение не сможет пережить очередную блокаду. Они ничего не умеют, но при этом слишком самонадеянные.

Слушаю радио
Радиоприемники работали круглосуточно. Это был обязательный атрибут блокадного времени. Однажды, будучи в гостях у своей внучки, я как обычно включил радио. Она меня отругала, что пора бы уже забыть об этом древнем аппарате. И тут мы услышали «Внимание! Идет проверка сигналов!» и на улицах города завопили сирены. Осталось и бережное отношение к хлебу. Я никогда  не покупаю свежий, пока не кончится старый, спички и крупы всегда беру про запас. Сейчас многое показывают по телевизору. Но все было гораздо страшнее того, что можно увидеть.

Свозили трупы
Всю блокаду мы жили в квартире около Троицкого собора, куда каждый день свозили по несколько сотен трупов. Зимой людей не могли хоронить и складывали штабелями обернув в простынь. Лишь весной трупы грузили на машины и оправляли к местам братских могил.

Прямая речь

- В Сыктывкар я переехал, будучи взрослым человеком. В 72 году меня оправили в сыктывкарский Университет проректором. Жена с дочкой остались в Ленинграде, и только отец поддержал меня в моем начинании. Я никогда не жалел, что остался здесь навсегда.