Адвокат Гайзера о жизни экс-главы в СИЗО: «Он очень сильный духом и жаловаться не привык»

Бывший губернатор терпит лишения стоически

Адвокат Вячеслава Гайзера Вячеслав Леонтьев раскрыл подробности «дела Гайзера». Заодно он рассказал, как чувствует себя бывший глава. Интервью с юристом опубликовал Комиинформ.

В конце прошлого года в Замоскворецком районном суде Москвы наконец-то начали рассматривать громкое «дело Гайзера», на расследование которого потребовалось больше двух лет. За эти два года в деле менялось количество эпизодов и фигурантов, с некоторых участников так называемого «ОПС» уже успели снять все обвинения, а некоторым, напротив, предъявляют все новые и новые. В конечном итоге на скамье подсудимых оказались 14 фигурантов, среди которых и сам бывший глава.

Наши коллеги из агентства «Комиинформ» встретились в Москве с адвокатом Вячеслава Гайзера - Вячеславом Леонтьевым. В интервью они выведали у него интересные подробности дела, расспросили, как сменяли друг друга версии следствия, и даже справились о здоровье бывшего губернатора.

- Начнем с цифр. Сколько томов в деле, сколько предполагается допросить свидетелей?

- Томов в деле 467. Свидетелей со стороны обвинения на сегодня заявлено 220, из них 177 находятся в Коми.

- Их будут вызывать в Москву?

- Явку свидетелей обеспечивает суд. Кто-то будут вызывать в Москву, кого-то допросят посредством интернет-связи.

- В суде прозвучала информация о том, что Вячеслава Гайзера обвиняют по семи эпизодам. Расскажите о них подробнее, что конкретно вменяют бывшему главе региона?

- Вячеславу Михайловичу вменяют участие в преступном сообществе, два эпизода мошенничества - один связан с «Птицефабрикой Зеленецкая», второй - с Сыктывкарским производственным комбинатом. Есть два эпизода взятки и столько же эпизодов, связанных с легализацией преступно нажитых доходов.

- За что, по версии следствия, получал взятки ваш подзащитный?

- По версии следствия, в одном случае взятка была за согласование назначения Сердитова директором Сыктывкарского ЛВЗ. Второй эпизод связан с якобы получением Ромадановым доли в гостинице «Авалон», но вменяют ее Гайзеру, в том числе, потому что он якобы состоял «преступном сообществе».

- Каковы суммы взяток?

- По эпизоду с гостиницей «Авалон» - 160 миллионов рублей, по Сердитову - 36 миллионов 160 тысяч рублей. По Сердитову на самом деле очень странная история.

- В чем странность, на Ваш взгляд?

- По версии следствия, Сердитов платил 500 тысяч рублей ежемесячно с мая 2009-го по март 2011-го за то, что его назначили директором вышеназванного предприятия. С марта 2011-го он стал руководителем администрации главы и до конца 2011-го года платил так же по 500 тысяч рублей.

- Гайзеру лично?

- Нет. Похоже, Сердитов путается в показаниях. То он передавал деньги Гайзеру, то Ромаданову, то Ромаданову через его помощника Соколова. Каждый раз показания давались по-разному. Сам Ромаданов так же, согласно путаным показаниям, различными способами получал деньги. Сам Соколов то говорит, что что-то получал, то говорит, что не получал. Все показания очень противоречивы. Безусловно, встает вопрос: если все спецслужбы и правоохранительные органы несколько лет вели разработку, почему ни один факт передачи денег и ни один разговор на эту тему не были зафиксированы. Здесь еще и остается вопросом - за что Сердитов якобы продолжил ежемесячные выплаты, уже став чиновником.

- А что касается эпизода с гостиницей «Авалон»?

- Ситуация анекдотичная. Изначально Самойлов обвинялся в мошенничестве. Состояло оно, по версии следствия, в том, что он получил заем у Фонда поддержки инвестиционных проектов Коми заведомо безвозвратно, как изначально указывало следствие. Он получил этот заем на свою структуру - ИК «Таврический». В последующем ее обанкротил, так и не вернув долг. Вернул он Фонду только часть - чуть меньше половины. Далее происходит следующая метаморфоза: Самойлов, несмотря на его признательные показания, выходит из дела. Эпизод по мошенничеству прекращается. В том числе, и в отношении Вячеслава Михайловича. А следствие возбуждает новый эпизод: якобы честный предприниматель Самойлов, честно приобретя гостиницу «Авалон», а точнее долю в ней, передает «преступному сообществу» взятку в виде этой самой доли.

- Каково обоснование этой взятки?

- Якобы за общее покровительству Самойлову. Плюс ему взамен как будто бы предоставили удостоверения внештатного советника Вячеслава Михайловича, что, кстати, позволяло ему входить в здание администрации главы республики, не более того. За эту «опцию» он якобы отдал долю стоимости 160 миллионов рублей, оформив ее на помощника Ромаданова, который эту долю впоследствии продал. За 90 миллионов рублей ее приобрела бывшая супруга Алексея Чернова. У нас была очная ставка с Ромадановым, который так и не ответил на вопрос - куда он дел 90 миллионов, полученных от супруги Чернова. Поэтому эпизоды со взятками для нас как юристов удивительны. Ведь они не подтверждаются никак. Кроме слов Самойлова и Сердитова. И не имеют никакого логического объяснения. Непонятен источник денег и основания для платежей.

- Как получилось, что Самойлов вышел из дела?

- Он дал массу признательных показаний. Сознался в том, что давал взятки всем, начиная с представителей «Газпрома», заканчивая всеми должностными лицами, которых только знал. В последующем его фигура, вероятно, была использована в различных целях, за что, по всей видимости, он был «исключен» из «преступного сообщества», а именно, по версии следствия, вышел добровольно. Именно поэтому в отношении него, как объяснялось, дело было прекращено. А этот «неудобный» эпизод с мошенничеством, в котором Самойлов имел неосторожность сознаться, прекратили, потому что оказалось, что в нем нет состава преступления. У нас было похожее дело, когда Вячеслава Михайловича обвиняли в даче взятки мэру города Зенищеву якобы за то, что транспортная компания выиграла конкурс. В результате, не найдя ничего, вынесли постановление о прекращении в отношении моего доверителя уголовного преследования. Как выяснило следствие, у Гайзера не было бизнес-интересов, и, как дальше написано в постановлении, «в том числе в транспортной сфере».

- Что по остальным эпизодам можете пояснить?

- По «преступному сообществу», если очень коротко, то следствие выдает соподчиненность внутри правительства Коми за неформальные преступные связи, рассуждая о том, что это и есть преступная деятельность. Для меня как для юриста это странно, плюс есть масса вопросов, связанных с формальной стороной: например, где логика в том, что что "преступное сообщество" создали в 2005 году, а начали «преступную деятельность» только в 2011 году, когда приватизировали и продавали «Зеленецкую». Так, в Фонд поддержки инвестпроектов Коми вносились десятки предприятий, а украли якобы только одно.

- Когда все только начиналось, у Вячеслава Гайзера изъяли деньги, личные вещи, золото, документы на самолеты...

- Мы опровергли эти данные в суде и СМИ еще на этапе избрания мер пресечения и этапе обжалования обысков. У Вячеслава Михайловича изъяли деньги в размере его двухмесячной заработной платы. Изъятые часы - это в основном часы российской фирмы «Полет», подаренные на юбилей ФСИНа, или сувенирные часы, полученные в подарок от президента. В момент задержания на нем были дорогие часы «Роллекс» стоимостью порядка трех тысяч долларов, их, кстати, вернули. Что касается документов на покупку каких-то самолетов, о которых Вы упоминаете, то объяснение простое: в представительстве Республики Коми в Москве была найдены рекламные буклеты. Заявлять о том, что он намеревался покупать самолеты, странно. Плюс на сегодня представители следствия не заявляют, что Гайзер владеет какими-то иностранными компаниями или имеет иностранные счета. В нашем деле есть известный бизнесмен - Александр Зарубин. У него в офисе, конечно, были обнаружены документы на оффшорные компании, которые ему принадлежали. Впоследствии данные (включая «картинки» с задержаний и обысков у фигурантов других громких дел) смешались. На сегодня у Вячеслава Михайловича арестованы: двухкомнатная квартира в Сыктывкаре, участок с гаражом в шесть соток. Слухи о том, что выявили «подпольного миллионера» явно преувеличены. Дошло до смешного на одном из этапов следствия.

- Расскажите, что имеется в виду.

- При избрании и продлении меры пресечения на всех фигурантов каждый раз предоставлялась справка с одинаковой формулировкой: «Имеет счета за границей, может скрыться, есть связи в правоохранительных органах». Когда продлевали меру пресечения свыше двух лет, справка была изменена. Появился пункт о том, что у Гайзера, по сведениям оперативных служб, есть «обширные связи в кругах экстремистов», в связи с чем он «представляет опасность для общества». Я не выдержал и пошутил, что подзащитный два года содержится в Лефортово с людьми, которые обвиняются в экстремизме или терроризме и видимо, за два года он и «наработал вышеуказанные связи». Очевидно, что аргументов продлить арест уже не было, отсюда и абсурдные данные. Вячеслав Михайлович очень надеется на то, что в суде все-таки мы объективно рассмотрим все вопросы, потому что в ходе следствия по существу дело не рассматривается. Ранее, на этапе избрания и продления меры пресечения, суд не может входить в суть дела и рассматривать вопрос, виновен или не виновен: суд просто определяет, необходимо содержать человека под стражей или нет.

- Ваш подзащитный рассчитывал на рассмотрение дела в республике?

- Конечно, он на это надеялся. И хотел, чтобы процесс проходил в Коми, чтобы жители республики могли приходить на процесс, слушать и сами оценивать установленные обстоятельства. С точки зрения закона, если лицо обвиняется в нескольких преступлениях, дело подсудно суду, на территории которого совершено большинство из них либо самое тяжкое. Из семи эпизодов пять, по версии следствия, совершены в Коми. Самое тяжкое, касающаяся участия в преступном сообществе, тоже.

- Какой из эпизодов к республике не относится?

- Легализация. Это вопрос перечисления со счета на счет.

- Как менялось само «дело Гайзера» и с каких позиций?

- Оно менялось с точки зрения наличия того или иного обвинения. Изначально эпизод с «преступным сообществом» касался только «Птицефабрики Зеленецкой». Потом появился СПК, якобы купленный по завышенной цене, потом - взятки. Любопытные факты: птицефабрика была приватизирована и в последующем созданы совместные предприятия, куда был внесен этот пакет акций. По результатам деятельности совместного предприятия с инвестором были решено расходиться, потому что совместно развивать эту отрасль не получилось. В результате республика получила деньги, на которые приобрела хлебозавод и молокозавод, принадлежащий частным лицам. Оставив у себя 18 процентов акций «Зеленецкой», 82 процента республика уступила частному инвестору. Часть акций до сих пор принадлежит республике. Хлебозавод и молокозавод на сто процентов стали республиканскими. Изначально в вину вменялся несоразмерный обмен. Мы стали говорить о том, что к этой сделке Вячеслав Михайлович не имеет никакого отношения. Он ее не совершал, он глава республики и не подписывал сделок. Следствие же говорит о том, что он «способствовал приватизации», а именно внесению в Фонд этого предприятия. Но ведь приватизировалась и масса других предприятий, был соответствующий закон о переводе ГУПов в АО. И на тот момент птицефабрика на сто процентов принадлежала республике. Никакого риска утраты не было. Тогда в чем заключается преступление? Приватизация законна, внесение уставного капитала законно. Следствие же говорит так: иногда для совершения преступления достаточно совершить несколько последовательных законных действий. В итоге птицефабрику якобы «похитили».

- Для чего это все, на ваш взгляд? Само «дело Гайзера»?

- Не могу ответить. Я спрашивал Вячеслава Михайловича, есть ли у него враги, кто мог это инициировать, но он не может пояснить. Есть только предположения. Наверно, есть интересанты. Можно посмотреть, какие результаты есть на данный момент: что изменилось, кто что получил. Допустим, легализацию вменяют путем постройки гостиницы, как предполагает следствие, на деньги Зарубина. Компания, которая ее строила, принадлежала Хрузину - тоже фигуранту дела. На сегодня, пока Хрузин в тюрьме, компания уже отошла каким-то третьим лицам. Он сейчас заявляет по этому поводу в правоохранительные органы, чтобы узнали, кто, как, на основании чего переписал акции. У нас возникает большой вопрос. Известно, что Антон Фаерштейн умер в тюрьме. Он возглавлял компанию, которая владела пакетом акций «Зеленецкой». Так вот, уже после его смерти кто-то проводил собрание акционеров по доверенности от компании «Метлизинг». Кто-то что-то подписывал...

- Вам известно, что сейчас происходит с Ромадановым?

- Он знакомится с материалами дела.

- Как в течение двух лет живет Вячеслав Михайлович? Каково его психологическое состояние? Здоровье?

- Все нормально. Он держится. По здоровью: у него очень сильно испортилось зрение. Сейчас мы добиваемся того, чтобы его осмотрел квалифицированный врач. В изоляторе достаточно тусклый свет. Читать там очень тяжело. В остальном все в порядке. Даже если у него есть некоторые проблемы со здоровьем, он не жалуется и предпочитает об этом не рассказывать. Часто, когда человек попадает в СИЗО, то вспоминает все болячки гипертрофированно. В случае с моим подзащитным это не так. Он очень сильный духом и жаловаться не привык.

- Как содержится все это время бывший глава? В чем специфика Лефортово?

- Лефортово - специфичное место. В камерах содержатся по двое, по трое. Помещение, где содержится сейчас Вячеслав Гайзер, - это маленькая комната с двумя кроватями, санузлом и небольшим окошком. В течение дня разрешается одна прогулка продолжительностью в один час. Вячеславу Михайловичу соседей меняли несколько раз. В основном это были люди, которых обвиняют в экстремизме, терроризме. Раньше у него были совсем юные двадцатилетние сокамерники. Немного времени он побыл с экстрадированным из Италии, бывшим главой «Росграницы». Хоть немного пообщался с человеком примерно своего возраста и квалификации.

- Как часто вы видитесь и хватает ли времени для общения?

- Конечно, не хватает. Со свиданиями с защитниками в России плохо. Началось все вообще с того, что адвокатов не пускали в СИЗО. Мы рассказали об этом в СМИ. Нас поддержали коллеги, которые ежедневно сталкиваются с проблемой недопуска. Благодаря массовой поддержки прессы и профильного сообщества о проблеме недопуска защитников в СИЗО узнал президент РФ на Совете по правам человека. В целом в Лефортово много людей и мало кабинетов. В результате сначала встречи получались пример раз в неделю, потом раз в десять дней. Сейчас все то же самое.

- В чем конкретно обвиняется бывший начальник управления информации администрации главы Коми Павел Марущак?

- Насколько мне известно, он обвиняется только по 210 статье. В том, что, используя, служебное положение, создавал положительный образ президенту и партии. Он сам занимает активную позицию и будет ее отстаивать. Вместе с адвокатом их смущает формулировка «использовал служебное положение» и «создавал положительный образ», учитывая, что объектом его работы был не преступник, а работодатель. Он освещал деятельность в том ключе, в каком она и происходила. Никаких фактов никто не переворачивал.

- Так было ли вообще «преступное сообщество», как бы вы ответили?

- Что такое «преступное сообщество» в бытовом понимании? Это «братва 90-х». Люди, которые не работают, живут по понятиям, только совершают преступления и с этой целью объединились. Сейчас же нам говорят, что люди, руководившие республикой, у которых были должностные инструкции и функционал - члены «преступного сообщества». На Ваш вопрос отвечу - нет.