«Я больше не могу дышать»: мать погибшего уроженца Коми с коронавирусом рассказала о его последних минутах

В своем монологе она рассказала всю историю течения болезни сына

Уроженец Коми 38-летний Роман Красевич скончался 18 апреля. В заключении о смерти указано: «Сovid-19 «неподтвержденный», поэтому смерть мужчины не попала в официальную статистику. 23 апреля мужчину похоронили в закрытом гробу - без отпевания и прощания. Об этом «Московскому комсомольцу» рассказала мать покойного Надежда Красевич.

Мать Романа рассказала, что он родился с недоразвитыми почками. В 2002 году мужчине присвоили первую группу инвалидности:

- Сын внимательно относился к здоровью, соблюдал диету, регулярно посещал врача. Три раза в неделю ездил в Сыктывкар в Коми республиканскую больницу на процедуру гемодиализа, это лечение при почечной недостаточности, при котором кровь несколько часов фильтруется вне тела пациента с помощью аппарата «искусственной почки». Много лет у него был один маршрут: дом-остановка-больница-остановка-дом. Скорее всего, именно в той больнице он и подцепил опасную инфекцию.

Надежда рассказала, что однажды, вернувшись после очередной процедуры, Рома почувствовал себя плохо: поднялась температура, появилось першение в горле.

- Мы подумали, что это обычное ОРВИ. Врач прописала антибиотики и противовирусное. К тому времени в республике Коми еще не вели статистику по зараженным, хотя, скорее всего, инфекция уже бушевала, просто все молчали. На следующий день температура у Ромы подскочила до 39 градусов. Он сбил температуру и отправился на плановый гемодиализ. Там же попросил лечащего врача сделать КТ, рентген и УЗИ легких – мы живем в деревне под Сыктывкаром, в нашем районном стационаре таких препаратов нет. Рентген и УЗИ ничего не показали, на КТ выявили пневмонию. 

Мать умершего поделилась, что 21 марта Романа положили в больницу, а уже через несколько дней в СМИ появились шокирующие новости, что в одной из больниц Сыктывкара выявили очаг инфекции.

- Сына положили в пульмонологическое отделение, которое предназначалось для оказания лечебно-диагностической помощи больным с заболеванием органов дыхания. Рома связался со мной: «Мама, здесь лежит человек, который ходит со мной на гемодиализ. У него тоже пневмония».  На мой вопрос доктору о состоянии сына, мне доложили: «Средненько. Не паникуйте, все нормально, пациент под наблюдением». 

Надежда рассказала, что они с сыном постоянно созванивались. С каждым днем мужчине становилось хуже: температура под сорок, тяжелое дыхание, показатель кислорода опустился до отметки 70, тогда как нормальный показатель – 100, поделилась мать Романа.

- Рому перевели в реанимацию. Подключили к аппарату ИВЛ. Взяли анализ на коронавирус.  Тест пришел отрицательный. Я выдохнула. Через три дня сына вывели из медикаментозной комы. Реаниматолог успокоил, что состояние Ромы улучшилось, он начал сам есть, пытается ходить. Я так обрадовалась, думала, пронесло. 

Но, как рассказала Надежда, через три дня Роме снова стало хуже.

- Он неохотно говорил по телефону, только повторял: «Мне тяжело дышать». Последний наш разговор оборвался на полуслове. Он успел произнести: «Я больше не могу дышать». И телефон отрубился. Сына снова подключили к аппарату ИВЛ.  

Мать Романа поделилась, что с тех пор врачи в реанимации говорили с ней неохотно, ограничивались скупыми фразами: «Состояние тяжелое» и добавляли: «Не телефонный разговор».

- Я кричала в трубку: «Как же я могу с вами пообщаться, если больница на карантине?». Меня даже в приемное отделение не пускали, мне не у кого было узнать информацию. Я просто сидела и ждала. 18 апреля со мной связались: «Ваш сын скончался». Мы поехали в Сыктывкарский морг, заказали гроб, одежду. В день похорон нас развернули, сообщили, что поступило новое предписание: усопших хоронить в закрытом гробу, выдавать по три гроба в сутки в присутствии какой-то комиссии. В итоге наши похороны откладывали трижды. Сначала выдавали тела тех, кто умер раньше. 

Надежда рассказала, что долго не могла смириться, что не сможет увидеть сына. Обращалась в местную организацию по правам человека, пыталась добиться, чтобы гроб открыли.

- Откуда я знаю, что там лежит мой сын, что его закопают в землю? Мне отказали. Когда мы приехали за гробом, нас попросили подождать комиссию. Ждали 4 часа. Потом приехали три женщины. Через запасной выход вынесли два закрытых гроба – в одном лежал мой Рома, в другом - женщина, бывшая работница детской республиканской больницы. Подогнали две «Газели», куда погрузили гробы.

Мать покойного отметила, что ей запретили не то, что дотрагиваться до гроба, а даже приближаться к нему и тем более ехать в той «Газели».

- Так и стояли вдалеке. Хотя сами работники ритуальных услуг и члены «наблюдательно» комиссии были в обычной одежде, без перчаток, маски висели на подбородке. Только патологоанатом находился в специальном костюме. Когда процессию стали снимать журналисты, кто-то из них сказал присутствующим: «Натяните все маски для кадра». На кладбище все прошло быстро. Нас предупредили, чтобы мы не приближались к могиле.  Надеялась, гроб хотя бы некоторое время постоит на земле, чтобы я издалека смогла попрощаться.  Но работники кладбища быстро опустили гроб в яму и закопали. Сослались на какой-то приказ, что медлить нельзя».

Надежда рассказала, что на руках у нее осталось медицинское свидетельство о смерти сына.

- Первоначально там была указана только пневмония, потом патологоанатом дописал от руки: «Covid-19, вирус не идентифицирован». То есть лабораторно не подтвержден. Специалист пояснил: «Пока велели писать так». При жизни тест Романа оказался «отрицательным», хотя его лечащий врач не сомневался в диагнозе, так и сказал: «Судя по клиническим показателям, у Романа - 99 процентов коронавирус».  Выходит, диагностика не совершенна?

Надежда уверена, что ее сын даже со своим заболеванием мог бы прожить еще долго.

- Он не пил, не курил, вел активный образ жизни, собирал компьютеры, все делал по дому. С больными почками прожил так долго, а вирус убил его за четыре недели - именно столько я его не видела. И две недели не слышала. Как я поняла, смерть Романа не вошла в статистику. Он ведь не «подтвержденный». Думаю, не один он такой. Моя знакомая болела пневмонией, лежала в инфекционном отделении, температура сорок не спадала 10 дней, она уже завещание написала. Выкарабкалась. Анализы на коронавирус отказались отрицательными. Ее имя тоже не вошло в статистику переболевших. После смерти сына мне никто не звонил, врачи за мной не наблюдали, анализов не брали. Я сама села на карантин. В комнате все помыла хлоркой.  И заболела. Не тяжело, наблюдалась лишь температура и затруднённо дыхание. Переболела моя внучка, мы ведь все контактировали. Естественно, наши имена тоже не пополнили статистику зараженных.

Подпишитесь на PG11.ru в «Яндекс.Новостях» или «Яндекс.Дзен»