Артиллерист из Коми о войне в Сирии: «Я наубивал народу - мама не горюй»

Контрактник рассказал, как воюют русские на чужой земле

Артиллерист из Коми рассказал  ИА «Комионлайн» о войне в Сирии. Молодой человек по имени Андрей воюет на чужой земле с осени прошлого года и открыто заявляет, что в Сирии русские солдаты зарабатывают деньги, а не борются за свободу. О жестокости, вынужденной диете, желаниях и прочем читайте в интервью наших коллег. 

Попал в армию я в ноябре 2015 года, несколько лет спустя после срочной службы. По контракту я пошел служить, поддавшись пропаганде в СМИ, мол, российская армия ждет молодых и сильных защитников родины и предлагает все условия для достойной жизни их и их семей.

В Сирию нас отправляли исключительно добровольно. Кроме того, мы знали, что все стараются избегать прямых столкновений - это долг сирийской армии, а мы лишь помогаем.

Срок службы там [в Сирии] – четыре месяца. За это хорошо платили: 62 американских доллара в сутки. Платят одинаково и тем, кто в тылу, и тем, кто на передовой. Все зависит от того, куда командировали - кому как повезет.

В тылу все спокойно - это военная база Хмеймим, которую все время показывают по новостям на телевидении. Там распорядок, как в учебке: в 06:00 подъем, зарядка, умывание, завтрак, построение, как правило, вечером свободное время. Все творят, что хотят: в футбол играют, в спортзал ходят или просто спят.

На фронте распорядка дня и правил нет никаких - все равны, так как и офицеры, и солдаты знают, что может «прилететь». В основном, идет боевая работа. Всегда. 24 часа в сутки. Сон – десять минут, если повезет. Люди худеют за неделю на 20 килограммов. Серьезно говорю, не вру. Сам такую диету попробовал. Я спал сидя, стоя, лежа на камнях, в броннике, каске, возле орудия, которое стреляло. И спал как младенец. Если было время.

Боестолкновения были в окрестностях города Алеппо, где город наполовину занят ИГИЛ (признано в России террористической организацией и запрещена), а наполовину - армией Сирии, российскими наемниками и нами.

Страшно не было. Было как-то непонятно: поначалу не верилось, что ты на войне. Но потом, когда все поняли что к чему, быстренько выучили «Отче наш».

Больше всего боялись жажды, особенно, когда наши бородатые друзья отравляли всю воду в окрестностях, на улице 50-градусная жара, а ты прикрываешь колонну с продовольствием под бесконечными обстрелами. Боялись жажды, потому что от нее не просто умирают, а сначала сходят с ума и могут пристрелить кого-нибудь из своих.

Еще пугало, что ты хрен знает где, далеко от дома, и никто тебе не поможет в случае чего.

Пугала цена, назначенная за русского солдата, – 15 тысяч баксов. Наверное, больше всего пугало именно это.

Я наубивал народу - мама не горюй. Я – артиллерист, точнее  - старший наводчик гаубичного самоходно-артиллерийского дивизиона. Работа такая: ешь апельсины в одной точке, а где-то за 20 километров от тебя человек 200 полегло не без твоей помощи. 

Что я чувствовал, когда 152-миллиметровые снаряды падали на людей, которые отрезают головы детям трех лет отроду? П*****м [равнодушие]. Просто мы враги, и туда не чай пить шли с мамиными булочками. И это все осознавали, когда дали согласие туда поехать.

А дома я вежливый порядочный человек. Сын, брат, внук, друг.

Всем нашим военным, по большому счету, плевать на Сирию и ее людей. Это просто очередная командировка. То есть парни просто зарабатывают деньги и не задумываются, нужно ли это для свободы.

Свобода вообще очень гибкое понятие: кто сильнее, влиятельнее - тот и свободен. ИГИЛ (запрещена в России) тоже борется за свободу. Только свою. В их рядах – пол-Сирии.

Местные к нам относились неплохо: махали руками и кричали «Путин! Путин!». Мирное население устало от пятилетней войны. Они уже ни во что не верят, но мы дали им хоть крохотную, но надежду.

Лезть в Сирию необходимо. Мы просто обязаны были туда прийти. Это, между прочим, в 600 километрах от наших границ. Конечно, это большая политическая игра в шахматы, как всякая политика – это грязное дело. Но то, что там происходит, - зло в полном его проявлении. Наркотики, работорговля, геноцид отдельных народов, пытки, убийства. Такие зверства творили разве что в десятом веке. Даже Гитлер не позволял себе такого.

«Парень, тебе лечиться надо», - примерно так родные и близкие отнеслись к моему решению служить по контракту. Все переживали, но в итоге отношение у всех изменилось в лучшую сторону: начали считать меня героем двора.

Сам я тоже изменился. Стал сильнее намного. Теперь смешно слушать, когда кто-то жалуется, что не выспался, к примеру, кредит нечем заплатить или девушка бросила. Для меня это теперь не проблемы, а ерунда. На войне приходит осознание, что не существует бытовых неурядиц. Неурядица - это когда глотка до самой задницы пересохла, потому что не пил воду пару дней. А сломавшаяся стиральная машинка - это норм.

При каких обстоятельствах вы бы поехали воевать в Сирию? Оставляйте комментарии под новостью

Я не поеду больше в Сирию. Это жестко не мое. Хочу домой. Жить нормально, в нормальном городе и общаться с нормальными людьми. Девушку и семью хочу. Повоевали и хватит.